Чудом рождения мои роды назвать было довольно тяжело. Потому что я их просто не помню. Нет, конечно, следствие моей отключки явилось мне в виде очаровательного толстощекого карапуза. Но как все это происходило — я не помню. Да, да, да. Пусть я не мать, а ехидна, потому что все свои роды я проспала.
Ладно, обо всем по порядку. Привезли меня в роддом совершенно спокойную и трезвомыслящую. Правда сопровождающие меня родственники вели себя неадекватно: сначала бесновались и волновались, потом петь принялись.
В общем, врач мой Лариса Васильевна — женщина во всех отношениях нормальная, — психов — родственников домой отправила, заверив, что сегодня я им внука и сына не рожу. Я и правда не родила. Лежала себе спокойненько в двухместной палате практически неделю и наслаждалась ничегонеделанием: читала любимые книжки, статьи себе пописывала, даже два раза на облсовет сходить умудрилась и оттуда репортажик настряпала. Даже на аэробику специальную для беременных записалась. Отличная, кстати, штука. Даже после родов помогает прийти в норму быстрее.
Каждый день меня навещали. Нашествие этих посетителей меня просто таки удивляло. Ладно, приходили подружки. С ними поболтать можно. Они мне все последние новости рассказывают, и про сплетни не забывают. Ладно, друзья моего мужа. Они приходили с четкими и ясными целями. Придут, закидают меня фруктами, справятся о здоровье, потреплют по пузу и уйдут. Но мои родственнички…
Сначала с самого утра заявлялся папа мужа, проще говоря, мой свекр. Он водителем маршрутки работает и отправляется на службу в половине шестого утра. В восемь ноль ноль он устраивает себе законный отдых, перекурить, перекусить, с такими же отдыхающими поболтать. Но теперь в восемь ноль ноль открывалась дверь моей палаты и с радостным:
— Привет девчонки, — вваливался свекр.
Диалога особого у нас не получалось. Так как он не представлял себе как общаться с беременной женщиной, а мне и не особо хотелось общаться. Спать все же охота!
— Так это тебе фруктики
— Спасибо, но у меня уже на витамин С аллергия.
— Какая такая аллергия? От аллергии надо лечиться витаминчиками. Вот тебе апельсины.
Я девочка послушная. Надо так надо. хотя если честно, апельсины я люблю до одури. Похоже, мой маленький не очень. Вон как толкается, когда мамка долечку схомячить пытается. Свекр уходит. Я начинаю засыпать.
Открывается дверь. Вваливается мой папа. Он, видите ли, мимо проезжал, и решил заехать посмотреть как я тут. Папа мой занимается кондитерскими товарами. Потому вместе с ним в палату входит и запах ванилина. Соседка Настя тут же начинает чихать.
Папа тоже приносит мне подкрепиться. Чипсы, сухарики, шоколадку, газировку. Полезная еда, ничего не скажешь. Особенно для беременных.
— Да я тут в магазин зашел, — начинает оправдываться.
Разговора особого тоже не получается. Я хочу спать, папа торопится. Договариваемся увидеться завтра. Суббота — выходной. Надеюсь, мои родственнички захотят отоспаться и не заявятся в семь утра. Мама моя и мама моего любимого — женщины совестливые. Пришли в перерыв. Я уже на гимнастику сходить успела. Решила, в тихий час прикорнуть. Нет! На тебе. Получай двух мам. Принесли домашней еды.
— Мама, — пытаюсь отмахнуться я, — мы платим за каждый день моего пребывания в этой клинике. Здесь кормят лучше, чем в ресторане. Забери ты свои котлеты.
— Людмила Владимировна, — это я уже к свекрови, — я ненавижу суп, тем более с луком. Съешьте сами. В меня уже ничего не влезает.
Но мамы не уходят. Они зорко следят, чтобы я съела все до последней капли. Целуют меня в макушку и уходят. Наконец — то посплю.
Ага! Опять облом. Пришла целая делегация подруг. Приперли мне мягких игрушек. Изверги! С детства чихаю от мягких игрушек. Ладно, простила их. Принесли интересные журнальчики. Поболтали. Сходили покурить. Точнее покурили они, я подышала. Странно, но курить совсем не хочется. Если получится, то и после родов начинать не стану.
Девочки ушли. Пришли мальчики. Мои одноклассники, с которыми мы дружны и по сей день, решили не с того ни с сего навестить меня. До этого не приходили, а тут на тебе. Поспать, наверняка, обламывалось. Конечно. Потом пришли коллеги. В общем, целый день круговорот людей в моей палате. Соседка Настя, не выдержав такого наплыва посетителей, сбежала домой. К вечеру обещала вернуться.
На ужин я не пошла. Пришел муж и принес мне вкусняшек. Вот кто действительно понимает толк во вкусностях: креветочки, морковочка корейская, сырок и ветчинка. Ну и сок томатный, разумеется. Хороший мой принес даже мне ноутбук и целую кучу фильмов. Будет чем с Настей нам заняться. А то по вечерам отбой рано, а спать совсем не хочется.
Любимый ушел. Пошла в душ. И! наконец—то! Свершилось! Я иду спать. Ага! Не тут т было. Сначала мой ребенок устроил в животе целый футбольный поединок: пинал мои почки и мочевой пузырь. Потом затих. Стал дико тянуть живот. Пришла врач. Сказала, что это схватки и мне надо засекать время. Засекать время мы стали на Настином сотовом. Других часов в палате не оказалось. Было больно. Врач сказала, что еще чуть—чуть и пойдем рожать. Это «еще чуть—чуть» продлилось, кажется, целую вечность. Пришла акушерка, злобная бабка, похожая на Ягу, велела идти в клизменную.
— Мне не надо в клизменную. Я свои дела сама уже сделала.
— Ну как хочешь. Тогда иди побрею.
— Брить меня тоже не надо. а—а—а—а как больно. У меня все в порядке там тоже.
В общем ни брить меня, ни мыть, к моей великой радости, не стали. Я легла спать. Спать хотелось так, что, несмотря на ужасную боль в животе, я отключилась. Проснулась от того что—то кто—то тряс мое плечо изо всей силы.
— Ты думаешь рожать? — кричала Лариса Васильевна
— Нет. Я буду спать
Спать не получилось. Меня отвезли на каталке в родовую. Довольно болезненно осмотрели на кресле и констатировав какое—то полное раскрытие отправили рожать.
— Сильно не напрягайся. Роды у тебя хорошо пройдут, — успокаивала врач.
Если опять же честно, то я вовсе не волновалась. Просто тогда своим сознание я не понимала что со мной происходит. Я жутко хотела спать, и думать о чем—то другом просто не получалось. Поэтому сразу мой совет тем, кто только собирается рожать: перед родами надо хорошенько отдохнуть, а не то в самый ответственный момент силы вас покинут. Меня силы покинули. Я засыпала. Меня трясли, обливали холодной водой и велели тужиться. Я попросила еды. Моя врач чуть не удушила меня. Я проваливалась в сладкую дрему. Когда Лариса Васильевна налегла на мойживот всей своей массой.
С легким свистом из меня что—то вылетело. Ощущение, что давно, простите, хотелось в туалет и не моглось, а потом свершилось. В руках акушерки что — то задрыгало ножками и мне ткнули мужским достоинством в лицо.
— Мальчик. Сын у тебя.
Отлично. У меня мын. Сын. Что —о—о—о? я сама родила настоящего человечка? Сознание возвращалось. Я перехотела спать. Я стала требовать своего ребенка. Мне принесли небесное создание с темными как смоль волосами и голубыми глазами.
— Это не мой ребенок. У нас голубых глаз не может быть.
Мне объяснили, что у новорожденных практически всегда голубые глаза. Потом цвет может поменяться. То что ребенок мой я почувствовала лишь тогда, когда взяла его на руки. Он пахнет нами, у него нос как у мужа, а губки как у моей мамы. Это мой мальчик. Мой сын.
Шел третий час ночи. Малыша обтирали и переодевали прям в родовой. Потом осмотрели меня. У нас было все в порядке. Нас привезли в палату. Рядом лежала Настя с дочкой.
— Ого, — удивилась я, — когда успела?
— Ты мужу позвонила? — поинтересовалась рассудительная Настя.
Я никому не позвонила, хотя думала, чтобы муж пусть и не присутствовал при родах, а ждал нас в палате. Малыш заплакал. Думать о муже было некогда. С помощью акушерки покормила сынишку, запеленала. Я теперь мама. Решила позвонить новоиспеченному папе.
Папа трубку не брал долго. Я стала переживать. Спать мне уже не хотелось. Жутко хотелось есть и танцевать. Ведь я родила человека. Муж все трубку не брал. Я стала злиться, видимо почувствовав это даже на расстоянии, трубку сняли.
— Але, — полупьяным голосом ответил муженек.
— А ты где?
— Да мы тут с ребятами в кафе зашли. У Андрюхи сегодня сын родился. Обмываем.
— А, — обиженно тяну я, — ну раз Андрюшиного сына обмываете, заодно и твоего обмойте. Только не сильно, чтоб не замочить.
— Что? Какого сына? Говори громче — кричал в трубку муж.
А я уже не могла говорить. Я уже ревела, потому что мне было обидно. Я старалась—старалась, рожала ему сына, а он, видите ли, пьет где—то. Я ревела так громко, что проснулся, кажется, весь родильный дом. Трубку выхватила Настя.
— У тебя родился сын, — зло зашипела соседка. — Я понятно говорю.
И повесила трубку. Я обиделась на мужа. Он плохой. Никому до меня нет дела. Позвонила маме. Она спала.
— Поздравляю с внуком, — пропела в трубку я.
— Какой лук? Мы уже спим, завтра все тебе принесем.
И отключилась. Больше звонить я никому не стала. Ушла в палату.
Настя предложила поспать, пока спят наши малыши.
— Ты придумала как назовешь? — интересовалась соседка
— Я еще сомневаюсь. А ты?
— Мне нравится старые имена. Агриппина, например.
Мы прыснули со смеху. Тут же залилась плачем Настина дочурка. Мой сынок не замедлил подхватить.
— Ну мокроту развели, — покачала головой Лариса Васильевна. И укачала наших деток за долю секунды.
Мы легли спать. Нас разбудил сигнал машины и какие—то непонятные крики за окном.
Мы выглядывать не стали. Мало ли маньяков ходит. Стали играть в карты. Молодая медсестричка заглянула в палату:
— Гороховицкая кто?
— Я
— Вам тут передали, — и протянула мне скомканный листочек бумаги.
«Я люблю тебя. Спасибо за сына. Выгляни в окно».
В окно выглянула. Толпа знакомых и незнакомых мне мужчин и женщин поздравляли с рождением сына. Благоверный требовал тут же выдать ему наследника на руки.
Мужа и друзей я кое—как отправила домой. И только мы легли спать, как опять подал голос мой сынок, напоминая: «Мама, нас теперь трое…»
